Алек Топов

Д-р Топов получил медицинское образование в 1995 г. в Медицинском университете в г.Софии. С 2002 г. имеет специальность по офтальмологии. В 2000 году специализировался в Германии. С 1996 по 2002 работал в глазной клинике в Университетской больнице „Александровская”.  В команде Токуда Больницы София работает с 2008 года, а с 24 апреля 2012 года занимает должность заведующего отделением офтальмологии. Прошел дополнительные квалификационные курсы в области хирургического лечения катаракты и глаукомы и рефракционной лазерной хирургии. Научный интерес доктора Топова направлен на микрохирургию глаза. Д-р Топов также является одним из лучших учеников акад. проф. доктора Православы Гугучковой, д.м.н.

Почему офтальмология?

Есть две основные причины, по которым я занимаюсь офтальмологией. Во-первых, моё знакомство с меди-циной состоялось, когда оперировали мою маму, у неё было отслоение сетчатки. Тогда, будучи учеником первого класса, я реально увидел, какой феноменальный результат был от операции. Профессор Константинов, один из прекраснейших хирургов, сделал ей операцию на двух глазах. Сейчас ей 72 года и по сей день она абсолютно зрячая, завершила свою профессиональную карьеру, и может на пенсии читать, смотреть телевизор, и радоваться всем этим благам. Это была одна из первых причин, которая со временем подсознательно направила меня к офтальмологии.

После того, как я поступил в медицинский, из изучаемых дисциплин, Болезни глаза была одна из немногих специальностей, в которых основную долю занимает хирургия, и если человек не годился в хирурги, то он мог развиваться в рамках консервативной офтальмологии. Не обязательно быть хорошим хирургом, чтобы быть хорошим глазным врачом. Я знаю много глазных врачей, которые хорошо делают свою работу, при этом, не являясь хирургами. Я имею ввиду, что это одна из специальностей, в которой есть огромное поле для собственной реализации – будешь ли ты хирург или будешь заниматься консервативной офтальмологией, есть выбор. В отличии от этого, например, если специализируешься на хирургии или на внутренних заболеваниях – то будешь заниматься или только внутренними заболеваниями, без хирургии, или только хирургией. И это была вторая причина, по которой я решил заниматься заболеваниями глаза.

Если начать всё сначала, вы бы выбрали офтальмологию?

Абсолютно точно, и сейчас намного быстрее. Потому что знаю, что могу это делать. Ведь всегда есть как хорошие глазные врачи, хорошие экономисты, хорошие финансисты, так и плохие. Никто не знает как будет, когда начинает.

Что нового в офтальмологии и есть ли в Болгарии возможность получить современное лечение?

С большим удовольствием могу сказать, что в Болгарии офтальмология одна из областей, в которой мы располагаем абсолютно всеми последними мировыми тенденциями, техниками, аппаратами, всем. Как, например, в нашей больнице: самое современное лечение катаракты проводиться с использованием фемтосекундного лазера, с которым половина операции проходит в абсолютно автоматизированном режиме, что повышает безопасность. Операция по удалению катаракты состоит из шести основных шагов, из которых первые три самые трудные и важные, выполняются машиной. Поэтому, риск осложнений, как во время операции, так и после – уменьшается.

В эндоскопической хирургии есть такой робот – Да Винчи. В этом году и мы в больнице Токуда станем обладателями такого аппарата. Этот аппарат будет использоваться в отделении Акушерства и Гинекологии и Урологии. Раньше после тяжёлых операций, таких как удаление простаты или гинекологических операций, движение пациентов было затруднено на протяжении 10 дней, трудно было встать с кровати, а восстановление больных было медленным. Тогда как, с этим аппаратом уже на вторые сутки они начинают свободно двигаться, а на третьи мы больных отпускаем домой и всё в порядке. В офтальмологии мы также стремимся уменьшить риски от операции и повысить качество самой интервенции – это идея всех аппаратов подобного рода.

А фемтосекундный лазер используется только для удаления катаракты?

Не только для удаления катаракты. Этот аппарат даёт много возможностей в рефрактивной хирургии – для устранения диоптрий, и процедура эта называется фемтолейзик. Это самый современный подход. Было время, когда мы работали механически, микрокератомом, которым снимали верхний слой лимба, около 100 мирон (0.1 миллиметра), представляете как тонко и как точно надо сделать. И если пациент моргнёт, лимб может разорваться или принять неправильную форму, после чего зрение хорошим не будет. И спрогнозировать это не возможно.

В то время как, работая фемтосекундным лазером, мы избегаем всех этих проблем. Даже если форма лимба не будет ровной, в какой либо из плоскостей, то мы это видим в микроскоп и останавливаем процедуру, а через один месяц, без всяких угроз для глаза, процедура может быть повторена. Мы в Токуда, занимаемся рефрактивной хирургией 9 лет, и более 3 лет не пользуемся микрокератомом, а оперируем только с использованием лазера. В мире ведётся большая дискуссия относительно использования микрокератома. Есть страны, например Япония, в которых использование микрокератома запрещено.

Что бы Вы сказали молодым людям, которые желают поменять цвет своих глаз?

Я считаю, что такая операция – преступление, если нет медицинских показаний. Это такая силиконовая плёнка, устанавливаемая над роговицей. Есть страшно много пациентов в мире, которые подверглись этой операции и сейчас у них наступили невероятные осложнения – я осматривал таких пациентов, у которых началось воспаление роговицы. Лично мое мнение этого делать не надо. Это очень лёгкая манипуляция, но вредная для здоровья. К примеру, когда мы находимся на свету, наш зрачок сужается и человек чувствует себя прекрасно. Когда темно, зрачок расширяется, для того чтобы попадало больше света и соответственно мы видим лучше. А если мы имплантируем такую искусственную силиконовую роговицу, то и в темноте и на свету зрачок остаётся одного размера и зрение у таких людей в темноте не очень хорошее.

Считаете ли вы, что в современном мире некоторые заболевания прогрессируют, а количество других уменьшается?

Заболевания прогрессируют, потому что люди стали жить дольше, чем раньше. Здравоохранение стало намного лучше. Например, сейчас инфаркты лечат с помощью стентирования и пациенты живут долго, а 30 лет назад было по-другому. Реально, каждый человек, если будет жить достаточно долго, обязательно будет иметь то или иное глазное заболевание. На 99% могу сказать что, если человек будет жить до 90 лет, у него будет катаракта.

Поступали ли вам предложения по работе от частных клиник?

Всегда есть такие предложения. В Софии сейчас 20 глазных клиник. Меньшая часть, из которых государственные, а большая около 15 – частные. Но, по-моему, отдельная глазная клиника не в состоянии предоставить возможности для комплексного лечения. Огромная часть наших пациентов находятся в тяжёлом, травмированном общем состоянии. Если мы в маленькой клинике получим какие-либо осложнения, то нам придётся искать ещё одно больничное заведение. В то время как в Токуда, нет таких проблем. Бывали случаи, что после операции на второй день, у пациента случался инфаркт или инсульт, и тогда мы в оперативном порядке, со всеми его анализами и карточкой, переводили пациента в другое отделение. И по этой причине, я не работаю в маленьких глазных клиниках, хотя там возможно более спокойно, чем тут. С первого своего рабочего дня и до сегодня, я работал только в больших больницах – 12 лет в Александровской больнице и уже 9 лет в Токуда.

Ваша супруга, тоже работает в Токуда. Когда вы познакомились?

Именно так. Она начала работать в Токуда раньше меня, когда я пришёл, она уже год как работала. А знакомы мы с 1985 года, с немецкой гимназии «Карл Либкнехт» в Софии, которая сейчас известна как первая немецкая гимназия. Когда окончили гимназию, то мы вместе пошли на медицинский, учились на одном курсе и после диплома поженились. У нас двое детей – Симона 18 лет и  Калоян 14.

Они тоже будут врачами?

Симона, определённо хочет стать врачом. Сейчас она сдала экзамен по биологии, и к нашей радости, получила твёрдую шесть, это её личный успех. Она, вероятнее всего пойдёт по стопам своих родителей и будет врачом. А каким врачом она будет, время покажет. О сыне я сказать не могу, он всё ещё слишком мал. Категорично могу сказать, что не будем на него давить, чтобы он занимался медициной. По-моему, детям надо показывать перспективы, где и что, а выбирают они пусть сами.

Симона будет учиться в Болгарии?

Да, и поступает только в Болгарии.

А почему не за границей?

Потому что, я не считаю что в Болгарии плохое медицинское образование. Видите ли, каждый год более 500 врачей уезжают на работу за границу и единицы из них возвращаются. Мы даём Европе и миру очень квалифицированные кадры, которые уезжают туда и работают. И по этой причине, моя дочь решила учиться в Болгарии. По этой же причине в Болгарии учатся много иностранных студентов – из Германии, Италии, Греции, Турции, Канады и многих стран.

Есть ли в Болгарии перспектива?

Конечно, есть. По-моему у Болгарии большая перспектива, как у страны. За последние 10 лет многие вещи поменялись к лучшему.

Какие качества вам не нравятся в людях?

Ложь. Стоит меня обмануть и всё, я прекращаю все дела с этим человеком.

А что нравится в людях?

Всё нравится. Только бы не обманывали. Всё остальное нравится.

Есть ли у вас любимый писатель или книга?

Когда человек занимается медициной, ему остаётся очень мало времени на художественную литературу. Есть любимые фильмы.

Например?

Мой любимый фильм «Успеть до полуночи» с Робертом Де Ниро. И второй уникальный фильм — это «Схватка» с Валом Килмером и Аль Пачино.

Есть ли у вас любимый герой детства?

Детство у нас было следующим: был один автобус в Софии, номер 64, который двигался от центра по бульвару Черни Врых, на Витоша. Мы ездили на нем, чтобы кататься на лыжах.

Мой любимый лыжник это Герман Майер. Он был очень хорош, но… в Ногано, Герман Майер, на тренировке спуска фатально упал. Упал на скорости 120 км/ч на шею. Спустя три дня он стал Олимпийским чемпионом в спуске, а через шесть дней Олимпийским чемпионом в гигантском слаломе. Это после падения. Это что-то уникальное. Таких падений больше нет в лыжном спорте.

Когда вы встретите Бога, что ему скажете?

Чтобы меня простил.